И.Воробьева― Здравствуйте! Это программа «Особое мнение». Сегодня сосвоим особым мнением дьякон Андрей Кураев. Здравствуйте!

А.Кураев― Добрый вечер!

И.Воробьева― Меня зовут Ирина Воробьева.

Поговорим про патриарха, который был вСергиевом Посаде. Ипо одним данным там всё перекрывали столько, чтоскорые немогли ехать. Правда, потом вРПЦ опровергали, сказали — нет, всё было впорядке. Как считаете, как было насамом деле?

А.Кураев― Как было насамом деле, всё понятно. Непонятно толькоодно, кто врет: гаишники соврали патриархии или жепатриархия врет всвое удовольствие.

И.Воробьева― Как-то идругое неочень…

А.Кураев― Ситуация такая. Недалеко отТроице-Сергиевой лары взоне старой застройки есть место, где когда-то находился домик отца Павла Флоренского. Сейчас онснесен, наэтом месте построили памятник, знак, что тут такое было. Этот памятник патриарх освещал, что совершенно замечательно.

Место это наслиянии трех улиц: Пионерская сливается сВифанской ивместе они переходят вулицу, простите, Карла Маркса, которая ведет клавре уже напрямую. Соответственно, наулице Пионерской находится единственная навесь город подстанция скорой помощи. Поскольку лавра стоит нахолме — холм, гора Маковец (исторически она так называлась) — соответственно НРЗБ ручейка, овраг. И, скажем так, стого места, где находится домик, где были события, нельзя проехать вту сторону кстанции, квокзалу, потому что овраг мешает. Соответственно, для скорой помощи единственный выезд вгород, ончерез эту точку, через Карла Маркса.

И.Воробьева― Точка слияния этих…

А.Кураев― Ивот, соответственно, там Патриарх освещал этот памятник. Действительно, всё было перекрыто. Для этого ненадо никаких инсайдеров. Достаточно зайти насайт патриархии, посмотреть фотографии сэтого места. Видно, что вточке слияния стоит патриарший лимузин, куча служебных микроавтобусов, незнаю, сдьяконами, охранами, VIP-гостями, губернатором итак далее. Алюди стоят напроезжей части. Тоесть проехать там просто невозможно.

Что делает — незнаю, кто — или ГБДД НРЗБ, показывает, что поэтой площадке проезжает скорая помощь. Прекрасно.

И.Воробьева― Видео такое.

А.Кураев― Видео есть. ИАлександр Волков, представитель патриархасразу выложил: «Видите, всё вранье. Скорая помощь тут ездила». Да, место тосамое, авотвремя какое? Видите, там хорошо видно, что никаких машин изпатриаршего кортежа уже нету, которые нафотоснимках были. Люди расходятся, тоесть люди, которые идут, втом числе, попроезжей части, тоесть движение еще перекрыто, толькоскорую пропустили, слава богу, эти люди идут водну сторону — клавре. Тоесть заих спиной, которая непопала вкадр, уже какое-то мероприятие кончилось, они расходятся. Виден фоторепортер, который тащит треногу, тоесть работа кончилась идва священника видны, которые идут именноотэтого места влавру. Понятно, что гость уже уехал, мероприятие прошло. Иперед нами поэтому прямой фальсификат: выдавать съемки, снятую наэтом месте после события захронику самого события. Это нечестно. Отец Александр Волоков, это грех.

И.Воробьева― Как интересно. Акак вы, вообще, относитесь ктому, что перекрывают дороги как будто приехал президент?

А.Кураев― Это очень печально. Это совсем необязательно. Изнаете, когда, по-моему, в16-м году был вЖеневе Вселенский патриарх Варфоломей, позвал ксебе всех других патриархов всего мира, иэто была последняя встреча перед открытием Всеправославного собора, который потом наполовину состоялся наКрите. Атам инаш патриарх участвовал итак далее.

Ивотопять жебыло очень интересно смотреть. Яна сайтах разных церквей смотрел фоторепортажи этого события. Только русский патриарх шел вокружении ФСО, охранников итак далее. Это удивительно. Почему все другие чувствуют себя вбезопасности итольконашему как будто больше всех угрожают. Казалось бы, вотСербский патриарх, онв эпицентре вообще. Его бывшая страна Югославия, там кровь была итак далее. Сербский патриарх почему-то этого небоится, без охраны ходит. Унашего это так. Вобщем, это печально. Намой взгляд, это неправильно.

А.Кураев: Перед нами прямой фальсификат: выдавать съемку,снятую наэтом месте после события, захронику самого события.

И.Воробьева― Анесколько важная такая открытость иблизость клюдям для веры?

А.Кураев― Видите ли, ябы необращал внимания. Вконце концов, ФСО охраняло ипатриарха Алексея. Иэто тоже, конечно, было достаточно неприятно — бухтели. Нодело втом, что это небыло связано стотальной закрытостью патриарха. Тоесть кпатриарху Алексею любой священник знал, как подойти. Тоесть вотпатриарх служит всоборе, скажем вЕлоховском соборе или храме Христа Спасителя. Итуда любой священник врясе может прийти, войти валтарь, изная структуру богослужения, можно понять, когда патриарх более-менее свободен. Они нечитает молитву икак-то… Вот вэто время разрешается валтаре священникам очем-нибудь беседовать. Можно подойти ихотя быдоговориться овстрече, аудиенции, изложить вкратце.

Сегодня это совершенно невозможно.

И.Воробьева― Тоесть непускают?

А.Кураев― Да, да. Тоесть ив алтаре тоже своя линия охраны, тоже непропускают. Плюс кэтому, когда патриарх выходит изкаких-то аудиторий, тотам тоже запрещены любые вопросы смест. Тоесть список выступающих утверждается заранее, кто какую роль исполняет, что озвучивает, какой вопрос итак далее.

Это особенно это было неприятно видеть, когда патриарх приехал вКиев. Где-то 10-й год был или 11-й. Итам вродебыло замечательно. Афиша была прекрасная: «Прямой эфир патриарха Кирилла наукраинском телевидении». Итам сидит украинская интеллигенция, письменники итак далее, украинские историки. Ну, жутко интересно. Нет, потом яузнал, что там тоже. Ив эфире было видно: живого разговора нет. Да, каждому расписано было: «Ты говоришь так. Ини слова больше».

И.Воробьева― Мне давно хотелось вас спросить. Вот я, когда была вГрузии, мне рассказывали, что там вкаждой церкви стоит стол обычный натот случай, если патриарх решит заехать вэту церковь. Именя этот факт очень сильно поразил. Там патриарх Грузинский, вообще, очень сильно отличается отнашего или украинского, мне так кажется. Ноозначает лиэто, что люди, действительно, любят патриарха? Инасколько это, вообще, важно любить этого человека?

А.Кураев― Это совсем необязательно. Необязательно любить президента или необязательно любить или приходского священника или дажепатриарха. Обычно люди опатриархе вообще ничего незнают. Онгде-то далеко. Интернета нет. Ичто онем можно знать?..

Есть замечательная история конца XIX века. Один человек дослужился досерьезного поста вСиноде. Ондворянин. Ну, там… товарищ обер-прокурора — как-нибудь так называется должность. Иоднажды онв отпуск приехал вродное село, откуда онродом, откуда всеминарию поступал итак далее. И, конечно, местный батюшка обэтом объявил: «У нас необычный гость сегодня. Наш уроженец. Может быть, кто-то извас его помнит. Асейчас онработает вПетербурге».

Ипосле службы кэтому чиновнику подходит старичок иговорит: «Ой, господин хороший, скажите, акак там вПетербурге-то?» — «А что вПетербурге?» — «Ну, как Синод-то?» — «А что значит, как Синод?» — «Ну, как здоровье-то его?» — «Что значит, здоровье?» — Ну, наверное, старенький ведьуже, болященький. Потому что япомню, мальчонкой был, мыв храме молились, поминали: «Наш святейший правительствующий Синод». Ямальчонка был, асейчас яуже сам старенький, хворый. Думаю, сколько лет Синоду-то бедному? Наверное, онстаренький ибольной».

Так вотэто уровень, накотором обычные прихожане идажедуховенство знали ожизни патриарха, неболее того.

И.Воробьева― Иэто нормально, это хорошо?

А.Кураев― Яне скажу, что это хорошо, нотак это было. Поэтому любить кого-то — это факультатив. Это огромный бонус, если какого-то или лидера страны, царя какого, скажем, любят. Ну, некаждого изрусских царей внароде любили, нонекоторых, действительно, любили. Или генсеков наших дажеили президентов.

И.Воробьева― Да, пожалуй.

А.Кураев― Поэтому если патриарха любят — это здорово. Вот нанашей памяти такой патриарх был. Сербский патриарх Павел — вотего действительно любили. ИГрузинский патриарх Илия. Ипри этом один сербский епископ еще при жизни патриарха Павла говорил: «Отец Андрей, знаете, какую свинью подложил патриарх Павел нам всем, сербским епископам? Вы, понимаете, оннастолькосвятой жизни человек, что кто быни стал патриархом после него, наэтом фоне его все равно будут все осуждать».

И.Воробьева― Мне кажется, что иГрузию, вобщем это ждет.

А.Кураев― Да, конечно.

И.Воробьева― Потому что там любят патриарха по-настоящему. Тоесть ондля них является, действительно, настоящим авторитетом, покрайней мере, порассказам. Тоесть если ончто-то говорит, толюди эту правду воспринимают. Для человека, который приехал изРоссии, это было очень странно слышать.

А.Кураев― При этом патриарх Илия, по-моему, незлоупотребляет этим. Тоесть вленте новостей яне вижу сообщений отом, что онкомментирует текущую повестку дня. Тоесть его позиция достаточно отстраненна, его слово звучит редко. Нозато его рука лежит накаждом третьем грузинском малыше.

И.Воробьева― Да, онкрестил детей, когда призвал всех рожать детей, потому что был упадок порождаемости. Хорошая история. Мыпродолжим схорошими ине ссамыми хорошими историями. «Особое мнение». Дьякон Андрей Кураев. Ненадолго прервемся ипотом вернемся, никуда неуходите, пожалуйста.

РЕКЛАМА

И.Воробьева― Продолжается программа «Особое мнение». Дьякон Андрей Кураев. Япро Сергиев Посад всё хочу спросить. Как выотноситесь ктому, что это станет столицей православия вне зависимости оттого, сколько денег они хотят потратить. Это хорошо, если быу нас появился такой город?

А.Кураев― Знаете, япро любовь еще все-такиодну мелочь скажу.

И.Воробьева― Про любовь? Скажите.

А.Кураев― Дело втом, что любовь — это неповод для создания семьи.

И.Воробьева― Это правда.

А.Кураев― Вправославии это нетак. Тоесть вдруг муж ижена любят друг друга — это ведьнасамом деле сенсация всредневековом мире. Там назначали же. Идля дворян идля правительствующих династий выбирали, кто наком должен жениться. Ау крестьян тем паче. Тотебе барин назначит невесту — хорошо, что некобылу, — тоотец. Или жедетям объявляли обраке, когда они вообще еще маленькие. Подрастут — тогда оформят свои отношения.

Тоесть насамом деле редкость, если муж ижена любят друг друга. Всемье тоже… Как-то насамом деле это такая романтическая эпоха сXVIII века начинается, что любовь — воснове всех человеческих отношений. Атеперь переносится — мыеще должны любить инашего великого кормчего итак далее иправящую партию, конечно, родную армию. Мне кажется, уже профанация этих слов.

УИоанна Лествичника, святого VIII столетия… оннаписал книгу под названием «Лестница». Именно вчесть этого Иоанна, унас наколокольне Ивана Великого вКремле. Ивоттам 30 ступеней восхождения кБогу. Последняя ступень называется «любовь». Последняя самая. Иначинается сфразы: «Кто дерзает говорить олюбви, тот дерзает говорить оБоге, аэто непостижимо. Будь осторожен, будь целомудрен». Это, мне кажется, очень правильно.

Теперь, что касается перспектив Сергиева Посада. Это всё серьезно, потому что телеканал «Россия-24», государственный телеканал целый 7-минутный репортаж наэтой неделе этому посвятил. Значит, уже неблогерские какие-то сплетни.

Сама посебе идея старая. Оказывается — это инсайд ототца Всеволода Чаплина, — еще в90-е годы обсуждался вопрос осоздании анклава вточке слияния трех границ — России, Белоруссии иУкраины — предполагалось выделить какой-то кусочек ипостроить там центр общей Русской православной церкви. ИНРЗБ был бытогда экстерриториальным, может быть. Очень хочется что-нибудь совсем свое, чтобы никакие финансовые проверки никто непроводил. Только свой суд, своя полиция, своя тюрьма. Что очень важно, своя тюрьма.

И.Воробьева― Своя тюрьма?

А.Кураев: Только русский патриарх шел вокружении ФСО. Это удивительно.

А.Кураев― ВВатикане жеона есть. Иисторически она вцеркви была. Соловецкий монастырь. Улюбого феодала есть своя тюрьма. Если церковь — это феодал, один изсубъектов феодальных отношений, конечно, унее тоже своя собственная тюрьма, свои приказные, которые приводят приговоры висполнение.

Ну, например, был такой путешественник, приехавший вМоскву всередине XVII столетия, дьякон Павел Алеппский. Его привезли вТроице-Сергиеву лавру. Ион видит: посреди центральной площади вСергиевом Посаде стоит деревянная избушка новенькая, пахнет смолой. Адверей там нету, тольконебольшое окошко какое-то чтобы дышать. Онподходит, спрашивает, что это такое. Атам люди. Ему говорят: «Дело втом, что там священники». Прошла эпидемия поРуси (не знаю, что заэпидемия. 1654 год) И, втом числе, некоторые священники овдовели. Вот если жена усвященника умерла, адетки остались, икто-то изсвященников решал: «Ну, возьму другую женщину вдом, чтобы задетьми ухаживала». Ив общем еще раз. Когда патриарх Никон обэтом узнал, онприказал арестовать этих священников иуморить ихголодом вТроице-Сергиевой лавре. Такая вотмилая история.

И.Воробьева― Действительно. Авы говорите, любовь средневековая.

А.Кураев― Так вот, соответственно, идея отом, чтобы было всё свое, ажелательно свои крепостные, конечно, она никуда недевается, она есть. Вданном случае неудалось тогда настыке трех государств славянских. Решили: давайте попробуем сейчас вотвСергиевом Посаде. Потому что история уникальнейшая. Администрация местная поддерживает проект сноса собственного здания, тоесть здание бывшего горкома, вкотором сейчас НРЗБ администрация. Они готовы снести это здание ипереехать куда-то всторону. Ацентр административный, этот квартал передать введение патриархии.

Врепортаже уваших коллег нателевидении всё было очень гламурно. Там рассказывали, что для каждой улицы разработан свой проект скамеечек, фонариков, какие клумбочки — просто сплошные бабочки ифеи итак далее.

Новозникает вопрос. Учитывая то, счего выначали — любовь нашего патриарха кзакрытости. Вот если там появится административный центр Русской православной церкви всамом центре города, перегородит единственную улицу, которая есть вэтом городе проезжую проспект Красной Армии, которая пересекается сулицей Карла Маркса, напомним, товопрос, будут липускать туда горожан или поспецпропускам? Впатриархии мне говорят, там уже вкаждом отсеке издании свои пропуска электронные, тоесть если тыработаешь водной структуре патриархии, тыне можешь зайти вофлигель или крыло, где другая структура. Всё очень секретно.

Так что, ядумаю, что дажеесли церковь будет сейчас обещать, что всё будет открыто, всё для людей туристов, паломников, понятно, что они это получат враспоряжение, дальше это уже дело элементарной техники: повесить ленточки или заборчики поставить НРЗБ. Ивсё, ине пройдешь. Вторая проблемка, которая будет — это то, что нафига?

И.Воробьева― Ой-ой!

А.Кураев― Нет, японимаю, если XIX век. Москва тут, Сергиев Посад ой-ей-ей, где. Носегодня вэпоху электронного документооборота зачем всем сидеть водном помещении? Даже пневмопочты уже ненадо. НРЗБ всех собрать. Чтобы контролировать, ясное дело.

Тоесть перед нами нормальное тоталитарное администрирование, когда все должны нетолькочто работать, нои жить уменя наглазах — уначальника. Тоесть где увас будут жить эти сотни итысячи сотрудников? Значит, уних будет служебное общежитие. Естественно, оно будет неочень удобно для семейных людей. Поэтому они будут оттуда выщелкиваться. Ихместо будут занимать монахи имонахини. Это всё очень удобно для управления, но, тем более, это будет инопланетная каста, которая будет править огромной церковью.

Скоро будет опубликован замечательный дневник одного священника. Онбыл депутатом поместного собора 17-го года изСтаврополя. Его архиепископ тоже был членом этого, естественно, поместного собора. Вот декабрь 17-го года, это важно. Уже Керенского нету, уже большевики. Ивотархиепископ Агафодор решает поехать изМосквы ксебе вгород, ссобора поехать домой, накафедру. Говорит: «Знаете, отец, раньше, когда мне нужно было сзаседания Синода уехать вСтаврополь, яобращался кминистру путей сообщения, ион выделял мне вагон 1-го класса. Вот сейчас яслышал что-то непонятное, министра, кажется, нет. Ноя слышал, какой-то господин Викжель управляет железными дорогами. Вот вам моя визитная карточка. Пойдите кгосподин Викжелю идобейтесь для меня выделения вагона 1-го класса». Батюшка НРЗБ: «ВИКЖЕЛЬ — это нефамилия идаженедолжность. Это название организации: Всероссийский исполнительный комитет железных дорог». НРЗБ «Вы что, спорите сархиепископом? Идите иисполняйте то, что сказано».

Вот такой милый «инопланетянин» вдекабре 17-го года. Монахи, они поопределению должны быть немножко инопланетянами.

И.Воробьева― Да, конечно.

А.Кураев― Нокогда эти инопланетяне начинают тотально управлять всей огромной, многомиллионной церковью — ну, это неправильно. Ипоэтому это очевидный минус этого проекта.

И.Воробьева― Аиз плюсов? Для верующих это жебудет такое место…

А.Кураев― Никаких плюсов яне вижу. Поскольку влавре монахам тяжело отнаплыва туристов — там, правда, стонут из-за китайцев, прежде всего — надо поток туристов перенаправить вдругое здание, вдругое место. Акитайцам это надо? Выим хотите музей какой-то показать сфотографиями служения патриарха Кирилла? Выдумаете, китайцам это интересно? Они наэто пойдут? Даи русские туристы тоже, паломники.

Тоесть поэтому это очень странно. Тоесть эта идея: Давайте заменим исторический музей воттакими виртуальными вставками, где скомпьютерных экранов, сплазмы вам будут что-то показывать ирассказывать. Это, конечно, очень современно, очень продвинуто, ноощущение подлинности теряется. Асовременные люди ломятся навыставку кРепину вТретьяковку.

И.Воробьева― Да.

А.Кураев― Именно ради запаха подлинности.

И.Воробьева― Завтра вМоскве состоится митинг взащиту выборов иза то, чтобы допускали независимых кандидатов. Вына выборы ходите? Вам, вообще, важно вМоскве, кто вМосгордуму пройдет, кто, вообще, чем управляет или нет?

А.Кураев― Нет, яособо вэто непогружаюсь. Навыборы хожу факультативно, под настроение. Тоесть если вотдорога… вдруг яв это день окажусь вМоскве. Тоесть ясвое расписание нестрою, что вэтот день выборы — ядолжен остаться вМоскве, никуда непоеду. Если яокажусь вМоскве, если будет подходящая погода, настроение. Если, вконце концов, «Эхо Москвы» вэто время небудет ничего интересного рассказывать.

И.Воробьева― Надо вдень голосования ничего интересного нерассказывать.

А.Кураев― Тогда ладно, может быть, можно сходить, особенно если есть вкусные плюшки. Нопоследние годы нету. Товарищ Собянин, имейте ввиду.

И.Воробьева― Плюшки — важно.

А.Кураев― Очень важно.