26июня в мире отмечается Международный день в поддержку жертв пыток, цель которого— полное искоренение пыток и обеспечение эффективности соответствующей конвенции.

Явление, которое казалось бы давно должно кануть в лету, остается нерешенной проблемой в России. Достаточно вспомнить историю заключенного ярославской колонии № 1 Евгения Макарова, видео с пытками которого попало в сеть и вызвало большой общественный резонанс. Жуткиеинциденты встречаютсяи во Владимирской области.

«Исходя из нашего опыта, мы вынуждены констатировать, что проблема пыток продолжает быть крайне распространенной практикой, как со стороны сотрудников МВД, так и ФСИН. Из пенитенциарной системы к нам продолжают поступать жалобы от людей, которые пострадали от пыток или жестокого обращения в отделе полиции— выбивали признательные показания илиже пытки применялись с целью демонстрации власти и подавления воли задержанных.

На сегодня фонд работает и ведет дела в более, чем 30 регионах России, и это еще один показатель того, что практика применения пыток, к сожалению, распространена в нашей стране.

Владимирский централ, с одной стороны,— учреждение, из которого поступают очень тревожные сигналы, а с другой стороны— безумно закрытое учреждение. В частности, к нам в последние месяцы приходила оттуда информация. Но когда туда выезжал адвокат, чтобы встретиться там с людьми, чьи родственники обратились к нам за помощью, заключенные говорили, что у них все не так уж и плохо. Для нас это свидетельство того, что во Владимирском централе используют разные методы запугивания, в том числе, чтобы заключенные не жаловались и по этим жалобам не проводили расследования»,— отметила Наталья Таубина.

По даннымопроса«Левада-центра», проведенного по заказу правозащитной организации «Комитет против пыток», каждый 10-й подвергся пыткам. 60% опрошенных назвали насилие недопустимым, однако около 30% респондентов считают, что в исключительных случаях прибегать к пыткам можно. Борьба с этим явлением может снизить раскрываемость преступлений, опасаются граждане.

Пресс-секретарь президента Владимир Песков усомнился в результатах опроса:

«Вот смотрите, сейчас на конференс-колле человек 30 есть? Есть. Кто сталкивался с пытками представителей органов правопорядка, назовите себя… Есть ли кто-то, кто хочет назваться? Нет. Поэтому, конечно, нужно тщательно проанализировать то, что было, какая работа была проведена», — цитирует Пескова«Коммерсантъ».

Среднестатистический россиянин может задаться вопросом: «Почему мне не должно быть все равно на пытки в колониях? Этоже преступники!»— такую позицию часто озвучивают в комментариях под материалами на тему. Наталья Таубина пояснила ПроВладимиру, в чем заключается опасность и опрометчивость таких суждений.

«Запрет пыток— чутьли не единственное право, закрепленное в Международном праве, на которое существует абсолютный запрет. Даже право на жизнь имеет определенное ограничение. На пытки существует абсолютный запрет вне зависимости от того, что там за человек, что он совершил и при каких обстоятельствах. Пытки нельзя применять ни к террористам, ни к насильникам, ни к серийным убийцам, ни к кому-либо еще.

Если мы говорим о пытках в колониях, то там сидят люди, которые уже приговорены к наказанию за совершенное преступление. Суд приговорил людей к лишению свободы, а не разрешил применять к ним пытки, не разрешил их унижать и попирать их достоинство. А получается двойное наказание— приговор суда и действия администрации колонии, которая хочет с помощью незаконных методов насилия подавить волю заключенных.

Пытки могут коснуться каждого. Мы и другие правозащитные организации, которые занимаются этой темой, знаем это, как никто другой. Жертвой пыток может стать любой человек: у нас в практике были учителя средней школы, студенты, простые рабочие. Они не совершали преступления, но оказались не в том месте, не в то время, попали в руки полиции и из них выбивали показания. У нас есть случай, когда женщину пытали, чтобы она даласвидетельские показания, при том, что она была готова их дать и сама приехала в отдел полиции. Зачем было применять насилие?»— рассказала директор «Общественного вердикта».